Грабители во власти: Хинштейн вскрыл "авгиевы конюшни" чиновников. Масштабы поражают

Губернатор потребовал уволить всех чиновников с судимостью — среди них оказались даже бывшие грабители. Фраза прозвучала грубо, но по делу: как люди с уголовным прошлым вообще попадают в органы власти? Формально всё законно, по конкурсу и с бумагами, а фактически — по знакомству и протекции. Мы живём в системе, где вторые шансы раздают "своим", а проверки служат для отчёта. Настоящая борьба с коррупцией начнётся только тогда, когда перестанут назначать "своих", а не когда добавят пару фамилий в сводку задержаний.

Губернатор Курской области Александр Хинштейн потребовал уволить из органов власти всех сотрудников с судимостью. Среди них, по его словам, есть и осуждённые за грабёж. Для региона, где речь идёт не о десятках тысяч чиновников, а о вполне обозримой управленческой системе, это заявление прозвучало как признание: в коридорах власти действительно работают люди с уголовным прошлым.

Ко мне начинают коллеги приходить и объяснять о том, что... он хороший, просто оказался жертвой обстоятельств или... он такой незаменимый человек... просто его в своё время подставили, он оказался крайним. В уголовном праве таких понятий, как "крайний", "подставили", не существует. Но когда я вижу, что у нас есть лица, привлекавшиеся к уголовной ответственности за, скажем, получение или дачу взятки… Я для себя твёрдо понимаю, что человеку с таким прошлым делать в органах власти нечего. Вижу, у нас там есть лица, например, осуждённые, извините, за грабёж.

С одной стороны, проще было бы промолчать, чем выносить сор из избы. Но Хинштейн поступил наоборот: озвучил проблему открыто — значит, хотел её решить, а не скрыть. Это добавляет достоверности: если бы речь шла о показной кампании, никто бы не выносил на публику формулировку "во власти есть бывшие грабители".

Сам факт их присутствия говорит о том, что система подбора кадров фактически не работает. Проверки проходят формально, служебные рекомендации подменяют реальные фильтры. На должностях, где распределяются бюджетные средства и заключаются контракты, оказываются люди, чья биография сама по себе исключает доверие. И если они дошли до руководящих постов — значит, кто-то их туда провёл, и не один раз.

Это уже не отдельная ошибка, а сбой механизма. Значит, внутри самой системы есть те, кто покрывает, закрывает глаза, подписывает нужные бумаги. Кадровая вертикаль перестала быть фильтром и превратилась в трубу: что в неё попало, то и вылетает наверх. Поэтому случай Курской области — не локальная история, а симптом того, что система в принципе не умеет распознавать риски и не хочет видеть собственные изъяны.

Александр Хинштейн, Игорь Щёголев и Алексей Смирнов. Фото: пресс-служба губернатора Курской области

Закон, гуманизм и круговая порука

Уголовный кодекс Российской Федерации гласит: лицо считается несудимым после погашения или снятия судимости. Часть 6 статьи 86 УК РФ:

Погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, предусмотренные настоящим Кодексом, связанные с судимостью.

Также статья 95 УК устанавливает сроки, после которых судимость погашается — например, три года после отбытия наказания за преступление средней тяжести.

На основании этого человек с погашенной судимостью юридически может стать государственным служащим.

Федеральный закон № 79-ФЗ "О государственной гражданской службе Российской Федерации" и Положение о конкурсе на замещение вакантной должности уточняют: формой поступления на государственную службу является открытый конкурс, подать заявку на который может любой желающий.

Однако на практике чаще всего складывается ситуация, когда конкурс проводится лишь формально: руководитель заранее ориентирован на конкретного кандидата, кадровые службы готовят конкурс по шаблону, приглашая туда "статистов", проверка, оценка кандидатов и раскрытие критериев становятся ритуалом. Причина — внутри структуры: "свой" кандидат по воле руководителя проходит процедуры формально и получает назначение.

Такой подход приводит не к обновлению кадров, а к установлению преступных связей. Создаётся круговая порука: назначаются те, кого хочет руководитель, кадровый фильтр заменяется внутренним механизмом доверия и покровительства. В таких условиях юридически чистый "второй шанс" превращается в инструмент укрепления управленческого круга, а вопрос доверия к власти остаётся вне поля зрения.

Кроме того, человек, который попадает на должность не по открытому конкурсу, а по воле руководителя, автоматически становится зависимым от него. Формально всё выглядит законно — приказ, комиссия, подписи, но назначение превращается в личный долг.

Такой чиновник понимает, что обязан креслом тому, кто его поставил, и вынужден выполнять любые его негласные поручения: закрыть глаза, подписать, ускорить нужный документ, провести "своего человека". Отказ означает потерю должности и возвращение "в никуда". В итоге создаётся вертикаль личной лояльности, где главным критерием служебного успеха становится не профессионализм, а готовность беспрекословно служить интересам начальника.

Коррупция стала основной организующей средой новой системы. Коллаж Царьграда

Первый министр госбезопасности ДНР, полковник запаса, политический обозреватель Царьграда Андрей Пинчук отмечает, что коррупция возникает не из-за жадности отдельных людей, а как свойство самой системы. Она построена так, что назначенные обязаны тем, кто назначил, и эта зависимость становится главным элементом управления:

Когда они закончат воровать? Правильный ответ: никогда. Коррупция — процесс велосипедный. Сел — будешь крутить педали, пока не упадёшь. Перестанешь — упадёшь ещё быстрее. А без коррупции на велосипед не сядешь — будешь отбракован.

Чтобы удержаться, каждый в цепочке должен кормить того, кто выше, и прикрывать того, кто ниже. Поэтому чиновник, попавший на должность по личной протекции, не может быть независим. Он становится частью механизма, где вертикаль подчинения превращается в вертикаль взаимных обязательств и страха.

Что делать?

Проблема коррупции не решается увольнениями и посадками. Бороться нужно не с людьми, а с устройством, которое делает коррупцию нормой. Когда система построена на личных связях и взаимных обязательствах, любые чистки приводят лишь к замене фигур, но не к изменению принципа.

Первое, что нужно менять, — сам способ управления. Пока руководитель лично подбирает кадры и контролирует их судьбу, зависимость от него остаётся главным фактором. Это порождает лояльность вместо профессионализма. Прозрачные процедуры отбора, где результат виден всем, снизили бы риск личных договорённостей.

Второе направление — автоматизация и открытые сервисы. Пинчук приводит пример многофункциональных центров — там, где решение выносится по регламенту, а не по звонку, низовая коррупция исчезает сама:

Бытовой пример — МФЦ. Пока их не было, год за годом в тюрьму отправлялись паспортисты, работники ЖКХ и различных социальных фондов вместе с их начальниками. Сопутствующая смена кадров ни на что не влияла. Но появились МФЦ с принципом одного окна, оценкой оказанных услуг, быстрыми автоматическими алгоритмами — и мгновенно низовой коррупции почти не осталось. Вот это и есть настоящая борьба с коррупцией.

Третье — устранение неприкасаемости. Наказание должно быть одинаковым для всех — без привилегий по должности или статусу. Когда за нарушение отвечает каждый независимо от уровня, возникает доверие к системе.

Главное — перестроить мотивацию. Пока продвижение по службе зависит от личной преданности, а не от результатов, коррупция остаётся удобным инструментом. Только если карьера чиновника будет зависеть от прозрачных критериев и общественной оценки, можно ожидать реальных изменений.

МФЦ против коррупции — это работает! Скриншот: alexnews.info

Что с того?

Борьба с коррупцией начнётся не тогда, когда посадят ещё десяток чиновников, а когда изменят порядок управления. Пока решения принимаются в ручном режиме, а должности распределяются по знакомству, система будет производить тех же людей с другими фамилиями.

Смысл не в том, чтобы наказать больше, а в том, чтобы изменить условия, при которых наказание вообще становится нужным. Когда назначения и контракты проходят по прозрачным правилам, исчезает пространство для личных услуг и ответных долгов.

Настоящая СВО против коррупции — это не кампания и не показательные чистки. Это переход от личных схем к рабочим процессам, где закон важнее связи, а ответственность выше страха. Только тогда государство перестанет бороться с последствиями и начнёт устранять причину.