"Убивали и угоняли в концлагеря": В странные списки без вести пропавших в Курской области попала Алла Пугачёва

Омбудсмен Татьяна Москалькова 9 января обнародовала списки пропавших без вести людей в Курской области. В поимённом перечне более 500 фамилий, но шокирует не только количество заложников, оставшихся на оккупированной части региона. Подробности в материале Царьграда.

В опубликованном списке разыскиваемых жителей курского приграничья всего 517 пунктов. Взрослых трудоспособного возраста сравнительно мало, зато очень много стариков. Если верить спискам, самому пожилому разыскиваемому жителю Суджанского района Виктору Садовому аж 119 лет (указано, что он 1905 г.р., но это, вероятно, всё-таки опечатка).

Впрочем, большинство людей из перечня действительно почтенного возраста, но есть и дети, молодёжь. Среди прочих обращает на себя внимание 45-летняя женщина по имени Алла Пугачёва из деревни Викторовка Суджанского района. В отличие от сбежавшей из России "примадонны", её тёзка не покинула свой дом даже после прихода в Курскую область ВСУ. Что сейчас с ней и с сотнями таких же заложников на оккупированной территории, никому неизвестно.

Обеспокоены судьбой жителей Курской области, с которыми долгое время не могут выйти на связь их родные и близкие,

— такой подписью омбудсмен Татьяна Москалькова сопроводила свой список и попросила всех, кому известно о судьбе этих людей, откликнуться по телефону горячей линии или через электронную форму на сайте.

Уполномоченная по правам человека Татьяна Москалькова опубликовала список пропавших без вести при вторжении ВСУ в Курскую область//Скриншот поста из ТГ-канала Татьяны Москальковой

Однако попытка омбудсмена (первая за пять месяцев оккупации!) систематизировать информацию о пропавших вызвала среди жителей Курской области неоднозначную реакцию: местные чаты бурлят от возмущения. Что не так со "списком Москальковой"?

Ищут тех, кто не пропадал

Во-первых, люди настаивают, что пропавших намного больше. По разным данным, на оккупированной территории Курской области остаются от 500 до 3000 человек. Да и в самом "списке Москальковой" есть тому подтверждение — в нём значатся не только имена конкретных людей, но и целые населённые пункты. Например, есть строчка "жители села Гуево" (Суджанский район). По данным переписи населения, там проживали около 900 человек. Таким образом, список автоматически расширяется почти до полутора тысяч пропавших. Но как их найти, если не указаны ни фамилии, ни возраст, ни адрес?

Во-вторых, возмутило людей и то, что список от омбудсмена далеко не полный. В нём нет людей, о пропаже которых родственники, по их словам, ранее уже заявляли. Жительница Суджанского района по имени Ирина в беседе с Царьградом рассказала:

В списке не хватает фамилий. Я подавала заявки в Красный Крест и "Лизу Алерт" (поисковый отряд. — Ред.), а на розыск — официально следователям. Извините, без подробностей. Не хочу навредить близким.

Эту нестыковку объяснить проще всего. Сама Татьяна Москалькова подчеркнула, что перечень пропавших составлен по обращениям, поступившим именно в её адрес. Таким образом, в него не попала информация, которую родственники подавали в другие инстанции — например, в полицию, СКР, в местные администрации или Красный Крест. Однако возникает вопрос: почему за пять месяцев оккупации ведомства до сих пор не скоординировали работу и не составили полный единый список пропавших?

В списке соседствуют конкретные люди и целые сёла с неизвестным количеством безымянных жителей//Скриншот списка из поста в ТГ-канале Татьяны Москальковой

В-третьих, "список Москальковой" изобилует неточностями. Так, некоторые жители свободной части Курской области с удивлением обнаружили в перечне пропавших без вести… свои имена. Например, Елена Макаричева из Суджанского района, которая при наступлении ВСУ успела выехать в безопасное место. Она пояснила спецкору Царьграда, что ранее были составлены списки пропавших, в которых значились имена её родственников. Документ был передан как раз в аппарат Татьяны Москальковой. Почему же в опубликованный перечень попали не пропавшие, а та, кто их разыскивает, женщина не понимает:

Не могу знать, почему меня в пропавших записали. Значит, так работают... или "криворукие", простите, помощники...

В числе пропавших значится и священник отец Сергий (Сергей Телевинов), который никуда не пропадал, а проживает в Воронежской области. И его никто не "терял", а вот он как раз-таки ищет своих близких из Суджи. И таких примеров, судя по возмущённым комментариям в курских соцсетях, в "списке Москальковой" немало.

Впрочем, всё очевидно. Перечень, видимо, действительно начали составлять почти полгода назад, за это время кто-то нашёлся, а кто-то и никуда и не исчезал — просто сменил место жительства, успев сбежать от оккупантов. Однако соседи, знакомые и родня подавали заявки о поиске, а потом уже не было возможности заявить, что человек нашёлся.

Жители Курской области раскритиковали список Москальковой // Скриншот комментариев с ТГ-канала "Суджа родная"

"У них до сих пор нет единого списка"

И, наконец, в-четвёртых: перечень составлен так странно, что найти некоторых людей из списка просто не представляется возможным. Например, в нём есть такие строки: "бабушка Кузнецовой", "гражданин Беларуссии" (орфография сохранена. — Ред.), "дедушка Шахова", "девочка" (2012 г.р.), "дядя Ткачёва", "мальчик" (2013 г.р.), "мать Клименко" и другие. Любой поисковик подтвердит, что найти людей с такими установочными данными практически невозможно.

Всё это даёт повод для справедливого возмущения людям, которые пять месяцев в полном неведении, что происходит с их близкими. Вот что пишут жители Сууджи о "списках Москальковой":

• У них что, до сих пор нет единого списка? Подала сразу в полицию, "Лизу Алерт" и Красный Крест. Кому ещё?! Неужели не систематизирован поиск, все эти службы между собой не контактируют? Шестой месяц ладу дать не могут!
• Неужели нельзя сделать один общий список? Половины людей из Гуева в этом списке нет. А часть этих людей уехали ещё 7 августа.
• Моего отца тоже нет в списках. Я ещё писала в ноябре в электронную приёмную.
• Мы подали во все службы, в том числе в Красный Крест, "Лизу Алерт", и в Следственный комитет. Завели дело, однако в списках их нет. А Красный Крест регулярно нам звонит и спрашивает: не нашли? Так что этот список, непонятно откуда взятый, да и странно составлен.

Люди указали на массу неточностей в списках пропавших родственников//Скриншот комментариев из ВК-сообщества "Суджа онлайн"

За это же "списки Москальковой" раскритиковал и военблогер из Курской области Роман Алёхин. Он задаётся вопросом, реально ли пропавших кто-то собирается разыскивать и интересуется ли кто-то суджанами или просто делает вид, чтобы засветиться в повестке? По его мнению, если уполномоченный по правам человека публикует список, то его нужно тщательно сверить с правоохранителями, чтобы не было никаких "дядь", "тёть", "брата", "сестры", "отца", "знакомой" и тем более "жителей Гуева" с непонятным количеством. Алёхин пишет:

Как-то грустно на это смотреть. Грустно от понимания, что даже омбудсмен не может найти время, чтобы реально внимательно вникнуть в проблему жителей Курской области, которые потеряли вообще всё, а многие и пропали без вести, погибли или находятся в заложниках у укронацистов.

Другие военблогеры комментируют списки более сдержанно. Так, ТГ-канал "АДЕКВАТ Z" с четвертью миллиона подписчиков уточняет, что это пока черновой вариант — итоговый ещё предстоит составить:

Когда дочистим приграничье, счёт будет выписан набело, в чистовике. Когда сломим организованное сопротивление, счёт будет предъявлен в полном объёме: те многие десятки рыл, что на сегодня находятся под судом или уже осуждены по террористическим обвинениям просто по факту пленения в Курской области, покажутся — и окажутся — цветочками.

"Расстреливали даже детей"

Что с этими людьми, связь с которыми родные потеряли пять месяцев назад? Одни из них до сих пор в оккупации в нечеловеческих условиях, других вывезли на Украину, третьих уже нет в живых. В конце декабря в свет вышла книга участника СВО, члена Общественной палаты России и председателя Международного общественного трибунала по преступлениям украинских неонацистов Максима Григорьева. В сборнике под названием "Преступления киевского режима. Материалы Международного общественного трибунала по преступлениям украинских неонацистов 2023–2024 гг. " на 270 страницах приведены свидетельства зверств ВСУ — в том числе в Курской области.

Десятки людей, не скрывая своих фамилий и лиц, рассказали о том, как боевики ВСУ пытали, избивали и насиловали наших людей, расстреливали мирное население, включая женщин, детей и стариков. И не только при попытках эвакуации в гражданских машинах, но и в собственных домах — по свидетельствам выживших, иногда прямо смотря в их глаза.

Спасшиеся от ВСУ в Курской области рассказали о зверствах противника на захваченной территории//Скриншот страницы сборника "Преступления киевского режима"

Так, 71-летняя Валентина Ивановна Золотарёва из Заолешенки (Курская область) рассказала, что её знакомых – женщину с мужем — ВСУ убили, когда зашли в село. Убитая работала в сельсовете и жила в доме неподалёку.

Они остались там, не смогли выехать, и их убили. Ей было около 80 лет. И ему так же. Просто расстреляли. А в соседнем селе приехал сын до матери. Зашли хохлы, и их с матерью убили. И мать, и его убили. Мать моложе меня — 55 лет, где-то так. Пришёл в отпуск человек, и его убили,

— поделилась очевидица.

Волонтёр Владимир Колесников подтвердил, что боевики расстреливали мирных жителей нещадно. Особенно зверствовали польские наёмники — те вели себя как натуральные звери, без всяких кавычек: не щадили никого, даже детей убивали. Спасаясь из Суджи, мужчине пришлось убегать от дрона-камикадзе, а по пути он видел много трупов тех, кому спастись не удалось. Немалое число оставшихся в занятых врагом населённых пунктах, согласно показаниям очевидцев, были убиты.

Дайте "зелёный коридор"

Поэтому спасшиеся от ВСУ суджане болезненно воспринимают любые сообщения о своих близких, которые пока остаются в заложниках. И усечённые, так скажем, и неточные списки дали им лишний повод думать, что организацией гуманитарного коридора для спасения людей никто толком не занимался.

Этих списков ждали давно, ведь поимённый перечень пропавших без вести — уже первый шаг к "зелёному коридору". Но для его создания нужно желание обеих сторон. И судя по тому, что сотни мирных жителей по-прежнему остаются в заложниках у ВСУ, добровольно отдавать свой "живой щит" противник не намерен.

Тем не менее попытки договориться о выводе мирных жителей из зоны боевых действий Россия всё-таки предпринимает. Так, 31 декабря Татьяна Москалькова в очередной раз встретилась с уполномоченным Верховной рады Украины по правам человека Дмитрием Лубинцом. Совместно они пообщались с военнопленными с обеих сторон и обсудили дальнейшие перспективы гуманитарных контактов, в том числе возвращение гражданских домой и воссоединение семей. Но когда будет реальный "выхлоп" от этих бесед, сказать сейчас сложно. Ранее в результате переговорного процесса в Россию с Украины 22 ноября вернулись 46 жителей Курской области, вывезенных оттуда ВСУ в августе.

Да, уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова — человек уважаемый и заслуженный; она участвует в освобождении пленных в рамках обменов (притом что противоположная сторона ведёт себя порой по-хамски), выполняет сложнейшую работу. Естественно, не только она, но и другие – например, депутат Госдумы, представитель Парламентской координационной группы по вопросам СВО Шамсаил Саралиев.

И конечно, те самые списки, которые она опубликовала в Сети, видимо, были переданы ей её сотрудниками, которые, в свою очередь, получали данные от чиновников на местах, ПВР, центров приёма беженцев и т.п. Поэтому не исключены неточности.

Тем не менее у людей по-прежнему много вопросов, даже если не принимать во внимание вышеуказанные детали. Во-первых, есть информация, что оккупанты угоняли местных в так называемые "лагеря временного содержания и фильтрации", а по сути — в концлагеря. О создании такого лагеря силами ВСУ в Судже ранее сообщал Иван Охлобыстин. Заложники нужны ВСУ, чтобы пополнять "обменный фонд" и иметь козыри в рукаве для переговоров. Ну и, конечно, как "живой щит" против наступающих русских войск.

Во-вторых, люди не понимают, а был ли вообще в планах "зелёный коридор"? Или его организацией не занимались из-за невозможности создать его в условиях наступления врага, а теперь по причине его нежелания?

В-третьих, будут ли списки пропавших уточняться и дополняться? Ранее говорилось, что на оккупированных территориях остались несколько тысяч человек, но тогда возникает закономерный вопрос: что с ними? Врио губернатора Курской области Александр Хинштейн 9 января ответил на него честно:

На сегодняшний день судьба ряда жителей Курской области остаётся неизвестной. Родные и близкие потеряли с ними связь после вторжения ВСУ на территорию региона. Опубликованный уполномоченным по правам человека в РФ Татьяной Москальковой список разыскиваемых курян — это ещё один важный шаг, чтобы помочь найти людей.

Он заверил, что практически ежедневно обсуждает с омбудсменом ситуацию с поиском и возвращением граждан, оказавшихся на подконтрольных киевскому режиму территориях. Заявления от родственников без вести пропавших принимает полиция, список разыскиваемых постепенно сокращается: кого-то наши военные вывозят из "серой зоны", кого-то находят в больницах или в других регионах. Хинштейн добавил, что накануне, согласовав с МИД России, направил письмо президенту Международного Красного Креста Мирьяне Сполярич-Эггер. В нём он описал критическую ситуацию, в которой оказались наши граждане с наступлением холодов, отсутствием тепла, еды и медикаментов, а также попросил содействия в организации гуманитарной помощи и возвращении курян домой.

Что с того?

Худо-бедно, но работа по возвращению заложников домой продолжается. Да, списки "сырые". И не стоит недооценивать этот фактор как задающий общественные настроения. Наспех составленный список пропавших — это как лакмусовая бумажка, которая показывает отношение власти к своим гражданам.

И да — хорошо, что этот список вообще есть. Но плохо, что он составлен небрежно. За пять месяцев можно было подойти к вопросу более обстоятельно и составить точные поимённые списки. Досадный просчёт — повод усилить работу и исправить неточности. Потому что нужно видеть реальное количество людей, нуждающихся в эвакуации, и оценивать масштаб проблемы. И потому что каждое необдуманное слово или действие может быть истолковано превратно. Выводы должны быть сделаны, а работа продолжена: русские своих не бросают.