Курская область. Пишу вот сейчас, в 5 утра воскресенья, и реально слёзы в глазах стоят. Со вчерашнего дня борюсь с повышенной влажностью.
Понимаете, в чём дело. Я, конечно, по документам столбовой коренной москвич, родившийся в роддоме им.Грауэрмана на Арбате и проживший вроде как всю жизнь на Тверской, между Маяковской и Белорусской. Но это, что называется, "по папе". А если "по маме", то родина там, среди курских перелесков, и штука в том, что наш московский Вавилон очень трудно в сердце считать по-настоящему "своим", а вот бабушкин дом на Олыме, куда меня впервые привезли ещё в полугодовалом возрасте, поездом Москва-Донецк, и где я с тех пор до конца школьных лет проводил каждое лето, а в самую мрачную муть рубежа 80-90х едва ли не круглый год — действительно то самое, родное.
Это, конечно, уже восток области, а не запад, где в прошлом августе случилось то, что случилось. Но запад сыграл едва ли не бОльшую роль в моём появлении на свет. Дело в том, что моя мама в середине 70-х писала диплом в курском строительном институте, на факультете водоснабжения и канализации. И, как настоящая отличница и перфекционистка, она не стала брать в дипломе абстрактный "город с промпредприятием", а решила блеснуть "на реальном объекте" — проехав Щигры, Курчатов, Суджу, Льгов, Фатеж, она в итоге выбрала Рыльск. Обошла пешком весь город с геодезическим оборудованием, промерила высоты, выстроила план рельефа — и положила на него свой план-чертёж водопроводной и канализационной сетей с минимально возможным количеством насосных станций, где в большинстве мест вода течёт самотоком сверху вниз, учитывая именно рельеф. Такова была задача — спроектировать сеть так, чтобы её энергопотребление было минимальным в расчёте на объём прокачиваемой воды.
И именно этот необычный по замыслу и тщательности исполнения диплом выделил и заметил в общем потоке присланный из Москвы официальный рецензент — главный специалист института Гипрокоммунводоканал Виктор Алексеевич Чадаев, убеждённый холостяк 42 лет от роду. И только потом заметил автора проекта — невысокую девочку с косичками и большими глазами. Которая после защиты собиралась ехать куда-то чуть ли не в Воркуту — а он... предложил остаться.
Их обоих давно уже нет на свете. Мамы нет больше чем четверть века; отца, пережившего её на целых 19 лет — тоже. Бабушки, дедушки, дяди, тёти, шумная и бойкая курская родня — из тех, среди кого прошло моё детство, большинство сейчас лежит на кладбище за железной дорогой, метрах в пятиста от станции Касторная-Новая. Многих из них я сам туда провожал.
Тоже уже много лет назад, когда я спал в бабушкином доме, мне приснился сон, что я десятилетним пацаном иду на станцию — а навстречу толпой вся родня, живые и мёртвые вместе. Вы куда, спрашиваю? — К бабе Шуре (то есть к нам), престол же сегодня, Успение, вот решили все вместе отметить, беги, Алёшка, домой, мамке скажи. И я почему-то вдруг понимаю, что это то ли конец света, то ли и правда Бог посетил.
И вот когда 8 августа 2024 года, в годовщину маминой смерти и на третий день вторжения, я снова увидел во сне "первые кадры" того "ролика" — жёлтую станцию Новая, почту и сразу за ней — пыльную дорогу к кладбищу, у меня как будто колокол в голове загудел. И впервые с того дня, в нынешнюю бессонную ночь, такое чувство, что вроде бы... отпускает.
Люблю вас всех, родные. И по эту сторону железной дороги, и по ту. Смерти нет, я теперь это знаю. Сегодня Красная горка, послезавтра Радоница. Но даже тем, кому оба этих слова ничего не говорят, есть, что отпраздновать.
