«Живут в страхе и неуверенности». Бывшая медсестра и постоялец Поныровского ПВР рассказали об отношении в нём к переселенцам
Михаил и Ольга высказали претензии к сотрудникам ПВР.
Кроме главного врача ЦРБ, который критиковал сотрудников ПВР "Поныри" на встречу с Александром Хинштейном пришли бывшая медсестра и сиделка учреждения Ольга Зобова и Михаил Нестеренко, переселенец, который жил здесь и обратился в федеральные СМИ. Михаил и Ольга высказали претензии к сотрудникам ПВР.
Ольга работала в ПВРе с 15 сентября по 1 июля. Она ассказала о грубости и равнодушии персонала, но также подчеркнула, что медицинская помощь оказывалась своевременно. Проживающие, по её мнению, боятся говорить открыто, а условия жизни далеки от человеческих.
— Больше всего поражала грубость обслуживающего персонала из Ширковского дома-интерната. Директор — Шаповалов Иван Сергеевич. Грубость была не только к проживающим, но и к нам. Особенно тревожило распитие спиртных напитков персоналом и их поведение после этого. Проживающие пытались наладить с ними контакт, но это ни к чему не приводило.
— Можете привести примеры грубого отношения?
— Например, лежачего дедушку Котова унижали за то, что пачкает памперсы, угрожали отправить в интернат и даже матерились при всех. Михаилу после операции не разрешили есть в палате — сказали, пусть идет в столовую, хотя ему было тяжело.
— А что про врачей?
— К врачам претензий нет — они всегда приходили по первому зову и помогали.
— Почему решили рассказать об этом?
— Людей жалко. Почти все напуганы, боятся говорить правду. Многие не получают обещанную гуманитарную помощь, а часть вещей выносили сотрудники. Были случаи кражи банковских карт. Большинство почти не выходит на улицу, купаются все вместе без разделения по полу.
Михаил Нестеренко был в ПВР с 22 августа по 29 июня. Сразу заметил грубое отношение персонала к пожилым и инвалидам. Обслуживали те же сотрудники, что раньше работали в психоневрологическом интернате, их стиль общения был крайне неуважительным. Он жил в этом ПВР, так как ухаживал за мамой. Когда она умерла, он уехал в другой ПВР.
— При замене памперсов могли обозвать. Часто звучала нецензурная брань. Для персонала это было веселье. Вечером и ночью они выпивали, шумели, мешали людям отдыхать. На замечания реагировали извинениями, но ситуация не менялась, – рассказывает мужчина.
Он пытался решить проблему через руководство: обращался к директору интерната, вёл журнал жалоб. Но там навстречу не пошли.
— Люди жили в спортзале, под яркими прожекторами, которые мешали спать и вредили зрению. Прогулки практически отсутствовали — особенно зимой. Такие условия допустимы максимум на пару месяцев, а не на год, – считает переселенец.
Марина Смыслина
