Новость сменяется новостью, и в этом потоке мы начинаем забывать, о чемговорили слоны на уходящей неделе:
Протесты заставляют Эрдогана нервничать
Друид: Р. Эрдоган рассчитывает на то, что протесты успокоятся и к власти в Стамбуле придут более лояльные ему люди. Но выборы мэра Стамбула лояльный турецкому президенту кандидат вряд ли выиграет. Поэтому есть основания говорить, что за арестом мэра Стамбула последуют и другие, а выборы Р. Эрдоган хочет отменить. То есть будут готовиться изменения в Конституцию.
Московская прачечная: Нынешний политический кризис в Турции — очередная веха в борьбе за власть между Реджепом Эрдоганом и его противниками из кемалистской оппозиции в условиях углубляющегося экономического кризиса, надвигающейся масштабной войны на Ближнем Востоке и активизации идеологии неоосманизма. В состав оппозиции входят мэры Стамбула и Анкары, которые пользуются поддержкой городского среднего класса, в отличие от президента, который делает ставку на «глубинный электорат».
Переговоры движутся, но пока
без итога
Юрий Баранчик: Зеленский заявил, что согласен на прекращение ударов по энергетической и другой гражданской инфраструктуре — хотя президент России говорил только об энергетической инфраструктуре. По всей видимости, тема расширенного понимания «инфраструктуры» будет обсуждаться 23 марта в Джидде. Вряд ли успешно, потому что Украина более уязвима в этом плане, равнозначного предложить не сможет — разве что обещание не взрывать Крымский мост.
Нетленка: Трамп понимает, что с его кавалерийскими наскоками «раз — сели за стол, два — подписали сделку» — ничего не выйдет. Поэтому его администрация возвращается ко всем тем инструментам, которые уже известны за время конфликта: переговоры по черноморскому коридору («зерновая сделка»), переговоры о прекращении ударов по энергетике — «катарская сделка», которая не состоялась из-за вторжения ВСУ в Курскую область. Затем обмены пленными, ЗАЭС, тема НАТО и далее по списку «точек соприкосновения», выработанных при администрации Байдена.
Уходящая неделя никак не повлияла на понимание «образа будущего» для мировой политики. С одной стороны, Россия и США, кажется, находят общий язык. С другой — некоторые режимы начинаются перегреваться из-за внезапно масштабных протестов. Все это создает нервозность, которую чувствуют политические игроки и наблюдатели по всему миру.
