Все участники операции «Поток», прошедшие по газовой трубе в тыл противника в Судже, будут оперативно представлены к наградам. Об этом заявил пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков. Это и понятно – нет сомнений, что все они настоящие герои. В информационное пространство просачиваются все новые подробности этой операции. Чем их больше, тем отчетливее понимаешь: подвиг – он выглядит именно так.
Шли полусогнутые, не хватало воды ваткой собирали конденсат из трубы, а когда вышли ели лёд и не могли напиться
Стали известны новые подробности операции «Поток», позволившей нашим войскам переломить ситуацию в Курской области
Сколько дней провели в трубе участники операции? Поначалу сообщалось так: 2 дня шли и 4 дня ждали приказа на штурм. Это весьма условно, потому что восемь сотен бойцов в амуниции и с оружием только заходили в трубу несколько суток. Двигались медленно, группами, останавливались у вентиляционных отверстий и в буквальном смысле переводили дух.
Военкор RT Влад Андрица беседует с парнями, зашедшими в трубу в первых рядах. Они почти все шесть дней провели в ожидании – там, в конце трубы, где сверху уже враг.
- Когда зашли, сначала думали поспешить, - делится штурмовик с позывным Добрыня. – Чтобы побыстрее дойти и спокойно ждать. Но быстро поняли, что силы надо беречь. Идешь полусогнутым, напряжение очень большое. Очень скользко, труба вся в конденсате. Скользишь, спотыкаешься, пытаешься схватиться за стенку перчаткой... А она тоже скользкая, в конденсате, мазуте. Вот и получалось, что вышли все черные, только зубы да глаза.
У Добрыни рост 195 см – да как он шел по трубе диаметром 1,4 метра?! Ноги забивались очень быстро, в полуприседе через несколько метров отказывались двигаться. Идешь, потеешь. А потом дошел, сел, а там – труба холодная, воздух плюс 4. Сразу дубеешь. А еще несколько дней...
Что ели и пили бойцы в трубе? Вот здесь, как выясняется, сложности были - и немалые. С едой ничего, у каждого сухой паек – батончики, шоколадки. Но в том-то и дело, что сухой. Вода, которую парни взяли с собой, закончилась во время 15-километрового перехода. А еще где взять...
В трубе работала «тачанка» - небольшая дрезина на электротяге, чтоб не дымила и не жгла драгоценный кислород. Предполагалось, что она будет возить воду и продукты. Это небольшая дрезина. Совсем небольшая - несколько ящиков только и погрузишь. А занимает чуть ли не всю трубу. Поначалу, когда людей еще зашло не так много, тачанка как-то работала. Каждый пропускал – перепрыгивал, скрючивался, перелезал... Бойцы с пониманием относились - шутили, помогали, хотя каждый такой «обгон» стоил сил, дыхания, времени.
Когда счет бойцов в трубе пошел на сотни, пробиться на тачанке стало невозможно. Даже если проедешь, нужно еще и обратно вернуться через сотни «посторонись» в скользкой мазутной жиже.
Под конец пришлось припасы сначала везти в конец очереди, а потом передавать из рук в руки по цепочке. 800 человек так не напоишь. В устах Добрыни и его товарищей это выглядело так:
- Из-за большого скопления людей подвоз воды был ограничен. Есть особо не хотелось, а вот пить – это да. Без воды были почти 4 дня. Знаете это как... Вот ты вроде хочешь плюнуть, а у тебя слюны нет. Конденсат от дыхания крупными каплями собирался на стенках трубы. В какой-то момент не выдержали, стали ваткой собирать его, чтобы хоть губы смочить. Вкус был противный, но делать нечего...
Боец с позывным Канай сидел в первом десятке штурмовиков - перед самым выходом
- Да, собирали воду со стен, но она вся в мазуте, - говорит он. – Но было уже все равно, потому что что невозможно было разговаривать, язык присыхал. Я вспомнил трюк, которому меня научил разведчик Саня Русский (Канай поднимает вверх кулак, передавая другу-разведчику боевой привет). Бросаешь в рот серебряный медальон, он окисляется, из-за этого появляется слюна и ты можешь хотя бы разговаривать и дышать. Кстати, дышать было лучше, если опустить голову. Внизу почему-то было больше кислорода, а наверху какая-то дымка, сразу задыхаешься, кашляешь.
«Прыжок», как бойцы называют выход наружу, начался 8 марта в 6 утра. Однако ждали его еще накануне. Все мечтали выйти – напиться из луж, отправить в рот ком снега. В последнюю ночь никто уже не спал. «Часов с 10 вечера все были на взводе: «Быстрей, быстрей, на воздух, под небо, к воде. И - в бой...».
- Я Тридцатка. Мы ждем оставшуюся группу с тяжелым вооружением, - это уже кадры наверху, фигуры бойцов с черными лицами, кругом трава, деревья. - Здесь территория противника в глубине 10 км. Идем тушить врага.
Из трубы бойцы вышли изможденные – похудели кто на 10 кг, кто на 12. «Лучшая диета на свете», - шутят парни. А нужно было было нести оружие, боеприпасы. Тридцатка – это командир штурмового отряда, в котором служит Добрыня.
- Нужно было быстрее дойти до их блиндажей, окопов, - говорит Добрыня. – Мы понимали, что, возможно, идем в один конец. Но настрой был жесткий. Еще смеялись: может, нас специально водой не поили, чтобы злее были. Сработало: уже в первые полчаса штурманули опорник. И там была замерзшая вода! Были и натовские пайки с шоколадками, сухофруктами, цукатами. Но на это всем было наплевать, а вот от воды не могли оторваться. Разрезали бутылки, вгрызались в лед, никак не могли напиться.
Подразделения выбирались из трубы одно за одним. Они атаковали в разных направлениях и тут же занимали оборону - круговую, когда со всех сторон враг. Трудно представить, что бы с ними было, если бы «с большой земли» не пробивались основные силы.
- Получается, мы прыгнули на пятую линию обороны, - говорит Добрыня. - Если бы ничего с фронтом не сделалось, они бы нас просто задавили. Потому что силы был неравные. Никто не знал, когда наши со штурмом придут. Ориентировочно сказали двое суток продержаться. А у нас в начале десятого, часа через полтора после выхода, начался жесткий бой. Мы тогда прошли уже около 3 километров. До Кубаткина (Хутор, который наши бойцы взяли первым – прим. авт.) оставалось 200-300 метров. Там еще взорванный железнодорожный мост и «открытка». Мы шли вперед, а нас как раз миномет начал подгонять, начали кассетами обкладывать, «Баба Яга» прилетела, «эфпивишки» начали жужжать. Там был конец лесополки, они нас там зажали и начали обкладывать.
Спас бойцов российский самолет, который ударил по позициям боевиков.
- То ли он танк заглушил, то ли их операторы БПЛА дрогнули и побежали, - рассказывает еще один боец с позывным Маугли. – Ведь это они танки на нас наводили. После самолета вдруг сразу тишина обрушилась. FPV нет, танки молчат. Слышим, как бьет артиллерия, но понимаем, что это наша артиллерия, наши ракеты летят.
Сегодня, когда все позади, парни с внешнем спокойствием вспоминают пережитое. Они в госпитале, восстанавливаются после дней жажды и боев. Смотришь на них и понимаешь, что парни перенесли то, что невозможно перенести, и сделали то, что враг не мог представить в самых страшных кошмарах.
Вот еще кадры из трубы: Добрыня в вязанном подшлемнике смотрит в объектив.
- Мы дойдем до нужной точки точки и заберем все, что полагается нам, - говорит этот самый настоящий былинный герой. – Это наша земля. А то, что сейчас здесь, в трубе, происходит, это только придает сил.
У многих из тех, кто много часов провел в трубе, диагностировали пневмонит. Как сообщили RT в госпитале, это неспецифическое воспаление легких после ингаляции продуктов гальванизации труб и нефтепродуктов. Это коварное заболевание, по словам военных медиков, оно развивается не сразу, а на 3-4 день после выхода из трубы. Российские военные медики разработали специальную схему лечения, в ходе которой отравляющие вещества выводятся из организмов бойцов специальными лекарствами.
- Схема лечения была, скажем так, сконструирована с колес, - рассказывает один из врачей. - Это сложное отравление, пришлось поломать голову и продумать определенную схему.
