Дело в том, что русофобы, они очень разные. Они различаются по сортам, и их не меньше, как пород собак. То есть все они разные. Литовские русофобы, они, пожалуй, наиболее злобные. Повторюсь, как человек, который годами не вылезал из Прибалтики, в Литве работать было тяжелее всего. Там ненависть к русскому, белорусскому, и теперь внимание, и польскому субстрату носила какой-то уникальный системный характер, плюс дремучий средневековый антисемитизм. Ну, 200 тысяч евреев убить к концу 1942 года — ну это, в общем, достижение, которое удивило даже немцев. Они на такое не рассчитывали. Так понимаете, какая штука? Чем отличается Польша от Литвы? В Польше, в принципе, всё поняли. И набивать польским мясом курскую «Пятёрочку» никто не хочет. Нет, конечно, если польскую армию пригласят в Москву, в Кремль, как когда-то было, то да, то так. А если воевать с боями через Беларусь и Смоленск, идти на Москву, положить миллионов 10 поляков — не, не, не, не, нам это не надо. А литовцам уже всё равно. Потому что Литва, Эстония и Латвия в нынешнем виде нежизнеспособны. Поэтому единственный способ утилизации бешеной собаки — это направить его покусать нашего слоняру. Вот, собственно, этим занимается Лондон и Вашингтон. Возможно, Берлин, но я не специальный германист.
Николай Межевич, главный научный сотрудник Института Европы РАН
