«Много шума из ничего» — комедия-маскарад по пьесе Уильяма Шекспира, премьера, которая уже 23 марта позволит курянам проникнуться историей хитросплетений, чести и настоящей любви в Арагонском королевстве. Исполнители ролей Беатриче и Бенедикта, Дарья Ковалёва и Дмитрий Баркалов, рассказали, как в Курском драматическом театре проходят репетиции комедии.
— С каким предощущением вы приступали к работе над материалом великого Шекспира? Это ваша первая встреча с классиком?
Дарья: В нашем театре Шекспир уже ставился: на сцене шли «Ромео и Джульетта», «Комедия ошибок». Но с таким материалом как «Много шума из ничего» мы сталкиваемся впервые. Пьеса масштабна, наполнена и трагичными, и комичными настроениями, включает множество сюжетных линий.
Дмитрий: Для меня произведение Шекспира – сложный материал. Многое зависит от выбора переводчика. Когда читаем, неизбежно встречаем в тексте трудные для восприятия авторские выражения, разбираемся, копаемся в смыслах и истории, пытаемся дойти до истины.
Дарья: Незачем бояться прикасаться к материалу классика, тем более, хорошего классика. На таких ролях растёшь, работаешь, получая удовольствие.
— Уже упомянули сложный текст Шекспира. Какие ещё трудности возникают при работе?
Дмитрий: В тексте пьесы очень много отсылок к разного рода событиям, которые происходили до шекспировских времён. Например, фраза «Можете, сударь, выражать любые ваши мысли, потому что я их остановлю на полном скаку» выступала предупреждением для оппонента: сейчас может начаться поединок. Раньше подобные намёки легко распознавались участниками дуэлей, чего нельзя сказать о современном человеке. Подобное мы пытаемся расшифровать для зрителя.
Дарья: Часто встречается многоуровневый, «закрученный» текст, сложные предложение. Моя героиня выражается витиевато, но мне при этом важно сохранить смысл, понимание: о чём говорит персонаж. Если выдавать все реплики без акцентов, как набор слов, запутается и артист, и его партнёр, и человек, сидящий в зале.
— Поменялось ли восприятие шекспировского юмора в процессе работы по сравнению с первой читкой?
Дмитрий: Юмор специфичен и привычен только для современников Шекспира. Наша задача – донести все шутки в понятной форме до зрителя. Для самих артистов юмор тоже не всегда ясен, поэтому важно объединить в нашей трактовке всю комедию так, чтобы она отзывалась и актёрам на сцене, и сидящем в зале, оставаясь при этом смешной.
Дарья: В сложной работе с шекспировской комедией надо оставаться естественными, не стоит излишне хохмить и надстраивать шутки там, где они не нужны. Грань между хорошим юмором и шуткой ради шутки очень тонкая, я боюсь не почувствовать её. Но Юрий Владимирович как режиссёр обладает хорошим чувством юмора, что уже дважды было подтверждено его прошлыми постановками в жанре комедии в нашем театре, поэтому и довериться ему не страшно. Надеемся, что получится создать синтез юмора собственного и юмора режиссёрского на базе, конечно, юмора Шекспира.
— Герои постоянно обмениваются колкостями по сюжету, в репликах много сарказма. Вам близок такой стиль общения в жизни?
Дмитрий: Безусловно! Мы с Дарьей учились вместе и знаем друг друга достаточно давно. Юмор и ирония часто становятся инструментом в совместной работе и помогают выстроить творческие отношения. Конечно, наше общение не похоже на словесные поединки наших героев, это чересчур, но несколько перекликается.
Дарья: Мы коллеги уже долгое время, этот срок даёт о себе знать. Как партнёры на сцене мы понимаем, чего ожидать друг от друга. Но всегда хочется открыть и что-то новое в процессе работы над материалом.
— Костюмы, соответствуя эпохе, обещают быть пышными, громоздкими. Легко ли к ним привыкнуть?
Дмитрий: К ним очень сложно привыкнуть. Готовясь к репетициям, мы выбираем комфортную, спортивную, не сковывающую движения одежду: штаны, балахон – и вперёд! А на сцену выходить нужно в сложном, многослойном костюме: плащ, а то и не один, рубашка, ботфорты. Такой наряд действительно неудобный, но как говорил Станиславский: «Нужно сложное сделать привычным».
Дарья: А я наоборот люблю исторические костюмы. Это, наверное, чисто женская черта…
— Есть мнение, что в любых своих героях артисты пытаются найти часть себя. Вы чем-то похожи на Бенедикта и Беатриче?
Дмитрий: С Бенедиктом мы похожи трындливостью, любим поговорить. Его остроты всегда при нём, в любой ситуации Бенедикт пользуется ими. Ни одна шутка в его адрес не останется без ответа в колкой форме. Такое настроение – отвечать остротой на остроту – бывает и у меня, хоть и нечасто. Наши характеры, безусловно, пересекаются, иначе распределение было бы другим.
Дарья: Я обычно очень тихий человек и так открыто, как моя героиня, не выражаю отношение к людям. Однако сейчас в работе над образом мы придерживаемся схемы, где Беатриче – это я, но в предлагаемых обстоятельствах. Так и начинаешь обычно искать отголоски героини в себе. Наша профессия и заключается в том, чтобы сыграть не себя, а другого человека, его отношение, его чувства, его жизнь.
— Если не Бенедикт и Беатриче, кого ещё вам было бы интересно сыграть в пьесе?
Дарья: Женских ролей в пьесе не так уж и много, они все разные. Сыграть любую из четырёх – хорошая, полноценная работа.
Дмитрий: Соглашусь. Шекспир как известный автор плохого не напишет. Любой персонаж в его пьесе – подарок для артиста.
— Расскажите о работе с режиссёром, Юрием Владимировичем Маковским.
Дарья: Это тот режиссёр, которому легко полностью довериться. С Юрием Владимировичем можно не сомневаться в результате. Мы уже работали вместе над спектаклем «Моя жена – лгунья», поэтому я понимаю: как профессионал он точно знает, чего он хочет, потому что анализирует, видит артистов, тонко чувствует юмор, а это особенно важно для постановки «Много шума из ничего», где просто скатиться из комедии в трагедию. Работать с Юрием Владимировичем легко, он ничего не запрещает, а артисты и рады пофантазировать. Он помогает актёрам раскрыть в себе новое, это ценно.
Дмитрий: Я работаю с Юрием Владимировичем впервые, но видел его спектакли, которые с успехом идут на нашей сцене. Для меня это режиссёр, который способен «вытащить» из любого артиста то, что ему как постановщику нужно, поскольку он – соглашусь с Дарьей – знает, чего он хочет. Зачастую видение определённой сцены режиссёром расходится с видением артиста, но тем и ценнее: актёры могут отойти от привычного для себя, отойти от невольно созданных со временем штампов, пробуя быть другими. Так работать с труппой – крутое умение режиссёра.
— Историю Бенедикта и Беатриче можно описать известной поговоркой: «От любви до ненависти один шаг». Как вы считаете, часто ли подобное происходит в реальной жизни?
Дмитрий: И такое бывает. Все мы люди, все подвержены эмоциям, влиянию самых разных факторов, обстоятельств, можем менять отношение и взгляды. Шекспир не взял бы за основу пьесы такой сюжет, будь он далёк от реальности. Люди ненавидели друг друга, как школьники дёргали за косички, не понимая, что за этим стоит нечто большее, стоит искренняя симпатия.
Дарья: Мы привыкли, что противоположности притягиваются. А в истории Шекспира наоборот: Бенедикт и Беатриче похожи, у них общие убеждения, взгляды. Эта схожесть их раздражает, герои любят быть в центре внимания, начинают бороться за него, конкурировать на этой почве. В итоге оба не замечают, как борьба их сблизила.
Дмитрий: Они одинаковые, это точно.
Дарья: Если бы Бенедикт был не так умён, он не был бы интересен Беатриче, как и она ему. Даже испытывая раздражение, мысленно персонажи то и дело возвращаются друг к другу.
— Воссоединению ваших героев способствует план Дона Педро. Пофантазируем: если бы не он и его помощники в этой авантюре, Бенедикт и Беатриче всё равно бы рано или поздно сошлись?
Дмитрий: Я думаю, так или иначе это бы случилось. Дон Педро просто ускорил процесс.
Дарья: Чтобы их воссоединение произошло без вмешательства, кто-то один должен был уступить, что для двух упрямцев невозможно. Уступить значит проиграть, перед началом отношений Бенедикту или Беатриче пришлось бы признать себя проигравшим или проигравшей, в этом их совместная проблема. Кто знает, пошли бы они на это…
— Опишите премьеру одной фразой.
Дарья: Страсть.
Дмитрий: От ненависти до любви.
Елизавета Степанова
